Данный рассказ — результат творчества сразу двух авторов — меня и Monterey Jack'а. Выражаю благодарность своему соавтору за помощь в написании рассказа, его финальной обработке и внимание к мелочам. Без помощи уважаемого соавтора этого рассказа, скорее всего, не было бы.
Дейл и его дети сидели около камина, вслушиваясь в потрескивание сухих дров. Был поздний вечер, за окнами шёл дождь, гремел гром и сверкали молнии. Погода была под стать обычному настроению бурундука. С одной стороны, он скучал без Спасателей и ему время от времени хотелось вернуться в команду. С другой стороны, Дейл с горечью осознавал, что возвращаться ему было некуда, да и незачем. Гайка была с другим, а с детьми он и подавно был бы мало чем полезен команде, ведь бурундуку надо было одному заботиться о них…
От размышлений Дейла и детей отвлёк особо громкий раскат грома и удар молнии, оставивший трещину на одном из стёкол. Испугавшиеся маленькие бурундучки спрятались за папу. Дабы не подвергать их ещё большей опасности, бурундук уложил детей в спальню в глубине дуба, на что потребовалось какое-то время, а сам решил выйти на улицу, благо стихия за этот период практически утихла, и сквозь облака начала проглядывать Луна…
И тут в лунном свете Дейл увидел на краю ветки какую-то непонятную фигуру, которой раньше там никогда не было. Фигура напоминала пологий холм с двумя маленькими кочками. Несмело пройдя несколько шагов в направлении непонятного объекта, бурундук резко остановился и едва не закричал. В непонятной фигуре он узнал ту мышь, которую больше и не надеялся увидеть. Да, это была Гайка. Её комбинезон был разорван и испачкан чёрным машинным маслом, местами торчала густая шерсть, а верные очки, с которыми изобретательница никогда не расставалась, были разбиты вдребезги. И даже её некогда очаровательные ушки сейчас безжизненно обвисли, словно грязные тряпки. Сама мышь очень сильно похудела и, похоже, сейчас либо спала, либо была в обмороке. Но, что ещё больше поразило Дейла, рядом с ней были дети, мышка и бурундук, которые трясли Гайку за плечи и пищали:
— Мама, проснись…
Шокированный зрелищем бурундук беззвучно сполз на ветку и едва слышно пискнул:
— Гаечка…
Услышав в наступившей тишине незнакомый голос, дети испугались и спрятались за маму. Дейл же, немного отойдя от шока, подошёл поближе и решительно взял беспомощную изобретательницу на лапы. Ещё больше испугавшись незнакомца, дети бросились бежать в разные стороны. Однако, когда бурундук сделал несколько шагов вперёд и в нерешительности замер, до него из-за ветки донеслись голоса:
— Куда ты несёшь нашу маму?
Дейл приподнял голову и посмотрел на прелестных детей, и впервые за долгое время неожиданно для себя самого широко улыбнулся. Улыбка обезоруживала, и дети Гайки улыбнулись в ответ. Они почувствовали, что этот незнакомый бурундук поможет и маме, и им. Не проронив больше ни слова, все последовали в дом…
Этой ночью не спал никто. Дети Дейла сразу приняли детей Гайки, и они очень быстро подружились. Дейл больше часа отмывал любимую мышь от грязного и липкого машинного масла, а потом аккуратно сушил её самодельным феном. Это было непросто, учитывая густоту мышиной шерсти, но для бурундука эта «работа» была одной из самых желанных. Одев распушённую Гайку в белый халат, Дейл уложил её спать на диване у камина, а сам сел рядом, и только сейчас кружившиеся в воздухе вопросы начали, словно дятлы, стучаться в его голову.
«Как она меня нашла?»
«Кто довёл её до такого состояния?»
«Где её муж?»
«Почему дети не с отцом?»
«Что будет дальше?»
И тут взгляд бурундука упал на лапки изобретательницы. Осмотрев и ощупав обе передние, он решил, что мышь уже не замужем. Ведь ни кольца, ни даже намёков на следы от него не было ни на одном пальце…
— Дядя Дейл…
Бурундук с удивлением обернулся. К нему шёл ребёнок Гайки. Подойдя поближе, малыш протянул к Дейлу маленькие лапки. Недолго думая, бурундук взял ребёнка на лапы:
— Что ты хотел, малыш? И откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Ваши дети сказали… Пожалуйста, поговорите с нашей мамой… Она к Вам пришла… Не прогоняйте её, выслушайте… Прошу Вас, дядя Дейл…
***
Гайка вздрогнула всем телом и медленно открыла глаза. Вокруг было светло, сухо и очень тепло. Весело потрескивали дрова в камине рядом. Совсем не было похоже на скользкую ветку, которую она помнила последней, пока не потеряла сознание. Шевельнув пальцами лапок, она не обнаружила на них следов машинного масла… Комбинезон она тоже не обнаружила, угадывались только контуры белого халата. Влажный носик чуял немного резкий, но приятный яблочный аромат шампуня.
«Где я? Кто обо мне так славно позаботился? Неужели я нашла Дейла? Это он вымыл меня? Или я уже в раю? И дети где-то рядом?»
Её прекрасные голубые глаза пока видели всё как в тумане. Ушки тоже с трудом разбирали отдельные звуки. Ей хотелось кого-нибудь позвать, но она была ещё слишком слаба, и раздался лишь тихий, прерывистый писк…
***
Поражённый взрослостью малыша, Дейл не сразу пришёл в себя. Выйти из оцепенения его заставил тихий писк. Писк мыши, приходившей в сознание. Малыш, дабы не мешать двум взрослым, поспешно ушёл в детскую, напоследок ещё раз умоляюще посмотрев на Дейла:
— Пожалуйста, дядя Дейл…
Бурундук кивнул и бросился к любимой мышке, и мягко взял её за нежную лапку, переплетя свои и её пальцы:
— Гаечка… Проснулась…
— Дейл… — едва слышно пискнула изобретательница. — Ты снова приснился мне… Снова…
— Нет, Гаечка, ты не спишь… Ты дома… У меня дома… Я здесь… Рядом с тобой… Настоящий…
Не отводя взгляда от своей красавицы и не выпуская её лапку из своей, Дейл осторожно потрепал мышку по нежной щеке, а потом слегка ущипнул, дабы развеять её последние сомнения.
«Сон», как думала изобретательница, стал явью слишком быстро, и её захлестнули эмоции. Если бы сейчас у Гайки были силы, от её крика, наверное, выбило бы все стёкла в округе. Но сил у неё практически не осталось, поэтому мышь лишь негромко и прерывисто пищала, часто открывая и закрывая рот, как будто ей не хватало воздуха. Дейл, немного испугавшись, взял мышку на лапы:
— Успокойся, Гаечка… Пожалуйста… Всё хорошо… Не волнуйся, я больше не исчезну… Обещаю…
— Спасибо… Спасибо тебе, Дейл… — чуть громче пискнула Гайка.
Немного помолчав и начав выходить из стрессового состояния, в котором она находилась последние месяцы, добавила:
— Есть хочу…
— Гаечка, это же замечательно! Значит, ты идёшь на поправку, — обрадовался Дейл. — Ложись, поспи немного, а когда ты проснёшься, еда будет ждать тебя.
Однако мышь не хотела отпускать бурундука, и ему пришлось приложить немного сил, чтобы уложить её на диван снова. Лишь поцелуй в щёку убедил её, что всё в порядке, и, всё-таки с некоторым недовольством отпустив Дейла, Гайка повернулась набок и моментально уснула.
Проснулась она от приятного запаха овощного супа и солёной выпечки. Они стояли прямо перед её носиком, на самодельном столике-тележке. Когда мышка, приложив усилия, приподнялась и села, бурундук наклонился и погладил её по голове:
— Кушай, малышка…
Смутившаяся изобретательница посмотрела на бурундука, потом на еду, потом снова на него, и протянула к нему лапки:
— Папа…
Дейл растерялся и сильно смутился:
— Гаечка, но я…
— Знаю, Дейл. Знаю… Просто ты сейчас погладил меня точно так же, и сказал точно так же, как когда-то мой отец, когда я была ещё маленькой… Спасибо… Спасибо, что напомнил о папе…
Собрав поднакопившиеся за время короткого сна силы, Гайка подтянулась и мягко поцеловала Дейла в щёку. Он очень обрадовался, смутился, даже покраснел, но на удивление быстро вернулся в реальность:
— Ешь, Гаечка… Ты должна поправиться, снова стать здоровой и сильной… Я хочу, чтобы ты скорее поправилась… Дети тоже ждут твоего выздоровления…
Изобретательница тоже быстро вернулась в реальность, и буквально через пару минут от обеда ничего не осталось. Тепло поблагодарив бурундука и, велев пожелать детям сладких снов, мышь улеглась и почти сразу погрузилась в здоровый, целебный сон…
Восстановление заняло несколько дней. Каждый день мышь хотела начать разговор, но бурундук всякий раз аккуратно, но твёрдо давал понять, что, пока она не поправится, никакого разговора не будет. Поэтому изобретательница усердно взялась за себя и очень быстро шла на поправку.
Только на шестой день, кажется, наступило значительное улучшение. В этот весенний день погода стояла просто прекрасная. Тёплое южное солнце, практически полное отсутствие ветра и ароматы цветущих поблизости деревьев создавали замечательную гармонию. Тем не менее, Гайка, ожидая привычного сценария (когда после еды она засыпала, и Дейл сразу оставлял её), всё равно немного грустила, хотя и уже чувствовала в себе достаточно сил для полноценного разговора. Однако сегодня её ждал приятный сюрприз. Бурундук никуда не ушёл, а сел рядом с ней и взял её лапку в свои:
— Слушаю тебя, Гаечка…
— Что, Дейл?
— Чувствую, нам есть о чём поговорить. Твой сын ещё в первый день попросил выслушать тебя… Говори, пожалуйста, Гаечка… Говори… Я тебя внимательно слушаю…
И Гайка рассказала всё, что с ней случилось, начиная с того дня, когда Дейл ушёл из Спасателей. Почти сразу после их с Чипом свадьбы она стала задумываться о детях, о чём и говорила своему мужу. Но сыщик не хотел детей, потому что не хотел делить жену с кем-либо, даже с детьми…
— Однажды я всё-таки забеременела. И рассказала о беременности Чипу. Тогда мы впервые серьёзно поругались, и он ушёл на несколько дней. Потом вроде помирились, но он продолжал настаивать, чтобы детей у нас не было. Но я очень их хотела. Мы снова поссорились, и у меня в тот день начались преждевременные роды. Рокфор отвёз меня в роддом, где я успешно родила. Но с Чипом мы после этого разошлись. Он прислал записку, где сообщил, что нам надо расстаться. И только тогда я поняла, какую страшную ошибку я совершила, потеряв тебя… Я же любила тебя по-настоящему, всем сердцем и душой… А сейчас ещё больше люблю… Но понимаю, что опоздала… У тебя теперь другая…
— Нет, Гаечка…
— Что «нет»?
— У меня нет никого, кроме детей. Их мать — Кларисса. Ты, наверное, знаешь её. Она приехала к нам в город с гастролями, и я тогда случайно оказался на её концерте. Она узнала меня, я узнал её, и у нас были отношения, от которых она забеременела. И мы тоже ссорились, потому что дети ей были не нужны, она хотела делать карьеру, и совсем меня не слушала. Еле-еле, со ссорами и скандалами уговорил её родить… Впрочем, давай не будем вспоминать о ней. Лучше ты расскажи, как тебе удалось меня найти?
— Ты… Ты всё время звал меня, Дейл…
— Я?! Но как?!
— Сама не знаю… Когда мы с Чипом расстались, я села в самолёт, подготовила на заднем сиденье «комнату» для детей и полетела куда глаза глядели. Останавливалась только тогда, когда уже сил не было управлять им. И тогда ты мне первый раз приснился. Ты сказал, что очень хочешь меня увидеть, но не можешь, потому что я замужем. Я пыталась сказать тебе, что мы с Чипом расстались, но почему-то ты не мог слышать меня. Каждую ночь ты снился мне, и каждый раз давал подсказки. И так до той ночи, пока я не нашла тебя. До той аварии, в которой я чуть не разбилась… А ты давно расстался со своей женой?
— Давно, Гаечка. Со дня рождения детей… Кларисса родила, но бросила детей прямо в роддоме и ушла. Больше мы не виделись и не общались… С тех пор я так и воспитываю детей в одиночку… И, хотя они говорят, что им хорошо со мной, я чувствую, как им не хватает мамы…
Немного помолчав, Дейл добавил:
— Гаечка… Если бы ты знала, как сильно я люблю детей. Но ещё сильнее — тебя…
Изобретательница, понемногу осмысливая услышанное, вздрогнула, словно от удара током, и смущённо взглянула на бурундука. Она была почти такой же, какой Дейл всегда знал и помнил её, за исключением одной детали — ушек. С тех пор, как Дейл нашёл Гайку на пороге своего дома, её ушки так и не восстановились. Бурундук взял мышь за плечи:
— Гаечка… Верни ушки… Пожалуйста…
Изобретательница попыталась исполнить просьбу, но безуспешно. Ушки лишь наполовину приподнялись, но почти сразу же упали. Мышь понуро опустила голову:
— Не получается…
И тогда бурундук осторожно приподнял обвисшую кожу и поцеловал её. Благодарное ушко немедленно взметнулось вверх. Гайка даже сама не поняла, как это произошло.
— Со вторым помочь?
Гайка ничего не ответила, а только наклонила голову, чтобы Дейлу было удобнее. Через несколько секунд второе ушко успешно присоединилось к первому, а их хозяйка густо покраснела:
— Поцелуй меня… По-настоящему… Пожалуйста…
И счастливый бурундук с радостью исполнил мышиную просьбу. Взяв её на лапы, он словно нырнул в неисчерпаемую синеву её очаровательных глаз. Когда «вынырнул», наклонился и решительно поцеловал мышку в губы. Не верившая своему счастью изобретательница старалась даже не дышать, боясь спугнуть любимого. Набравшись смелости, бурундук мягко отстранил её халат:
— Гаечка… Моё сокровище… Моё хвостатое сокровище… Любимая…
«Хвостатое сокровище» блаженно улыбнулось, громко пискнуло и немедленно воспользовалось своим «преимуществом», крепко обвив им Дейла. Ещё больше осмелев, бурундук вытащил мышь из халата и мягко расцеловал её всю, от ушей до хвоста. Казалось, каждая клеточка её тела была затронута бурундучьим вниманием. И, наконец, Дейл слегка ущипнул любимую, дабы развеять её последние сомнения…
Разомлевшая от счастья мышка пискнула из последних сил:
— Примешь нас? Простишь?
— Уже принял… И давно простил… А ты нас примешь?
— ДА!!!
От нахлынувших эмоций изобретательница даже потеряла сознание. Однако довольно быстро организм заставил её очнуться. Снова надев на неё халат, Дейл отнёс любимую мышку в детскую, где она сразу почувствовала и поняла, что теперь им никто и ничто не помешает быть вместе и растить четверых (пока четверых), одинаково родных для них детей…
Через неделю изобретательница полностью поправилась, и они поженились, а четверо детей окончательно стали родными… У каждого ребёнка теперь были и папа, и мама, и брат, и сестра…
***
Тем временем карьера певицы Клариссы была на подъёме. Максимально быстро восстановившись после беременности и родов, она снова начала гастролировать с концертами по всей стране. Шло время, популярность певицы росла, а вместе с ней росли и её гонорары… Спустя некоторое время она уже могла позволить себе не только дорогую белоснежную шубу, но и «покусанный» смартфон, планшет и ноутбук последних моделей, а спустя ещё месяц — и золотое кольцо с изумрудом, и даже лимузин с личным водителем.
Однако, чем больше богатела бурундучиха, тем сильнее нарушался её баланс. Внутри появилась какая-то пустота. Решив, что она просто устала, Кларисса взяла недельный отпуск и отправилась отдыхать. Первой же «спокойной» ночью ей приснились дети, которых она когда-то бросила в роддоме. Дети просто играли, занимались своими делами, и точно знали, что их биологическая мама сейчас смотрит на них. К её шоку, дети не испытывали никакого негатива к ней…
Певица проснулась в холодном поту и сразу вспомнила, в каком городе была с Дейлом и где родила ему детей. Ей хотелось сейчас же мчаться туда, но водитель лимузина уже уехал, и должен был приехать только к 10 утра, чтобы везти Клариссу в ресторан. Поэтому, отложив поездку до утра, бурундучиха села за ноутбук и попыталась найти информацию о своём бывшем. Это оказалось непросто сделать. Ей удалось выяснить, что он по-прежнему живёт в своём городе, он женат, и у него есть дети. Но больше никаких подробностей не было, даже имени жены. Кларисса решила понаблюдать за ними.
Дождавшись лимузина, певица приказала гнать на полную катушку в родной город Дейла. Путь был совсем не близок, и лимузин добрался до нужного города только поздно вечером. К этому времени в городе разыгралась непогода, зарядил проливной дождь, сверкали молнии и гремел гром. Кларисса попросила водителя отвезти её на смотровую площадку. Водитель возражал, и даже переживал, подозревая, что певица сходит с ума, но она стояла на своём. И шофёр точно знал, что лучше с ней не спорить…
Оказавшись на месте, бурундучиха сняла шубу, оставила кольцо, бросила сверху смартфон и вышла на улицу. Проливной дождь быстро намочил её платье, а потом и шерсть, но ей, кажется, было всё равно. Она подошла к краю площадки и вцепилась лапками в подзорную трубу. Певица хорошо знала и помнила, где находился нужный ей дом с большими, панорамными окнами. Сквозь стёкла Кларисса и увидела сначала своего бывшего, потом — его жену, а затем — и детей. Их было шестеро, и они все были рядом, сидели за столом и пили чай. Даже сквозь намокшие стёкла виднелись радость и искреннее счастье всех обитателей дома. Включая двух уже подросших детей, от которых Кларисса в своё время отказалась. Сама, по своей воле.
Мир бурундучихи рухнул в один миг. Разозлившись на саму себя, она крепко вцепилась лапами в чёрный забор на краю площадки. Да так крепко, что вода, стекавшая с железных столбов забора, на какое-то время стала красной. Клариссе хотелось выть от злости на саму себя, но тяжёлый стресс, казалось, за несколько секунд опустошил её, забрал все силы. Певицу начало лихорадить. С трудом развернувшись и низко опустив голову, она побрела назад к лимузину. По пути она споткнулась о корень дерева и тяжело рухнула в грязь. Оттуда её и забрал напуганный шофёр лимузина. Она была жива. Внешне жива. А вот внутренне… Выдавали правду, в числе прочего, глаза, которые за несколько секунд потускнели и стали безжизненными.
Очнулась Кларисса уже в больнице. С ноющими от глубоких порезов, забинтованными лапами, проступившей сединой на висках и разбитым вдребезги сердцем. И она совершенно не представляла, как жить дальше.
Неделю бурундучиха провела в одиночной палате, ни на кого и ни на что не реагируя, а на следующий день певица тихо исчезла. На прикроватном столике осталась лишь свёрнутая записка с надписью сверху: «Лично Оскару, моему другу-водителю». В ней певица от души поблагодарила шофёра за своё спасение, и сообщила, что ей нужно побыть одной, подумать о смысле жизни. Просила не беспокоиться за неё, даже если они больше не увидятся.
Клариссу искали, но безуспешно. Певица как будто растворилась в воздухе…
***
Детективное агентство «Глаз» процветало. Бывший лидер Спасателей не без оснований заслужил репутацию одного из лучших сыщиков не только в своём городе, но и за его пределами. Именно к нему спустя почти месяц безуспешных поисков обратился бывший импресарио Клариссы.
Знакомое имя затронуло глубинные струны бурундучьей души, и Чип, быстрее обычного завершив текущие дела, принялся за поиски пропавшей певицы.
Первым делом он опросил всех, кто мог хоть что-то знать и дать какую-то зацепку — личного шофёра Клариссы, отвёзшего её в больницу, её лечащего врача, ему даже удалось найти по объявлению прохожих, видевших певицу на той или другой улице во время её ухода из больницы. Но все следы терялись на подходе к окраине города, неподалёку от одного из пригородных вокзалов.
Вокзалов?
Эта мысль не давала Чипу покоя. Все прохожие, видевшие её в тот день, рассказывали ему, что больше всего их поразили её глаза — их взгляд был какой-то отрешённый, словно та была не от мира сего… Впрочем, самые плохие предположения бурундук тут же отбросил — если бы что-нибудь случилось, об этом бы уже знали все местные СМИ. Значит, она, вероятнее всего, решила куда-то уехать, куда-то, где можно какое-то время побыть одной… Но куда?
Чип стоял в холле вокзала и задумчиво разглядывал бегущие по цифровому табло светло-зелёные надписи, сообщающие об отправлении пригородных поездов.
— Электропоезд до Сент-Оакмонтвилля прибывает на первый перрон! — раздался в динамиках вокзала голос диспетчера. — Просьба пассажирам заранее пройти на перрон и занять свои места!
Сент-Оакмонтвилль… Название показалось ему чем-то знакомым. В памяти внезапно всплыли подсказки. Бурундук вдруг хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Как он мог забыть? Сент-Оакмонтвилль — именно там они с Клариссой и познакомились. Небольшой городок вдали от Большого Яблока. Их родной городок. Как же давно это было…
Чип взглянул на светло-зелёные строчки на цифровом табло — поезд на Сент-Оакмонтвилль отправлялся через полчаса. Времени ещё достаточно. Приняв решительный вид, бурундук направился к кассам.
Сент-Оакмонтвилль — городок небольшой, из тех, где все друг друга знают. Если бы Чип спросил любого встречного, где живёт Кларисса Старлингтон, то наверняка тут же получил бы ответ. Но он и без этого прекрасно знал адрес. Пока он почти три часа медленно плёлся до родного города на пригородной электричке, у него было время всё вспомнить и обдумать дальнейший план.
***
Кларисса лежала на диване и отрешённо смотрела куда-то вдаль, её взгляд словно не замечал стены перед собой и уводил её куда-то в мир грёз… Вот уже две недели прошло с тех пор, как она вернулась в родной Сент-Оакмонтвилль, в старый родительский дом. Когда-то, ещё в детстве, она мечтала стать известной певицей и выступать с концертами по всей стране. Её мечта сбылась, однако ей пришлось многим пожертвовать. И осознание этого начало понемногу к ней приходить только сейчас…
От грустных раздумий её оторвал внезапный стук в дверь. Удивившись, кто бы это мог быть, Кларисса нехотя встала и прошлёпала босиком к двери. Открыв её, она увидела стоящего перед ней незнакомого бурундука не самого представительного вида, одетого в поношенную лётную куртку и старую фетровую шляпу.
— Кларисса Старлингтон? — официальным тоном осведомился он.
— Допустим… — выдохнула она, от неё заметно пахло недавно выпитым мартини.
– Я — Чип Мейплвуд, из частного детективного агентства «Глаз» — продолжил странный гость тем же официальным тоном. — Меня нанял ваш импресарио, Чак Паланчик, он очень обеспокоен вашим исчезновением, о котором пишут все известные газеты, и поручил мне найти Вас…
— Ну, нашли… — она дохнула на него мартини, отчего сыщик крепко поморщился. — Дальше что?
— Я могу войти? — спросил он.
— Валяй, раз уж пришёл… — хмыкнув, Кларисса пропустила его внутрь, в своё потрёпанное «гнёздышко».
«Гнёздышко» представляло собой небольшой двухэтажный дом с чердаком, на первом этаже которого размещалась старенькая гостиная с некогда цветастыми, а ныне — кое-где облезлыми обоями, а на втором этаже располагалась спальня. Рассматривая скромный интерьер гостиной, состоящий из старого продавленного дивана и не менее «антикварного» небольшого бара в углу, Чип хмыкнул. Здесь ничего не изменилось с тех давних пор, когда он гостил здесь, разве что многое обветшало от возраста. Кларисса прошла к бару и, открыв его, повернулась к своему гостю.
— Мартини будешь? — она с интересом окинула его взором. — Или ты не пьющий? — усмехнулась бурундучиха.
— Вообще-то, я на работе не пью… — деловым тоном ответил Чип, но тут же сменил его на более мягкий, даже, как ей показалось, интимный. — Клэр… — вдруг хриплым голосом произнёс он. — Неужели ты меня не узнаёшь?
— М-м-м… — промычала она, пытаясь понять, кто перед ней, но выпитый алкоголь, изрядно затуманивший её сознание, не давал ей этого сделать. — Не имею чести…
— Это же я, Чип! — едва не прокричал он, но сдержался. — Помнишь, как мы в детстве прятались от грозы на твоём чердаке? И подшучивали по-дружески над ворчливым селезнем, жившим по соседству, мистером Даком?
— Чип… — в сознание Клариссы сквозь пары мартини начали проявляться некие картины из прошлого.
Она, ещё совсем маленькая, и какой-то бурундучок, чем-то похожий на того, кто сейчас стоял перед ней. Вот они, обнявшись, дрожа от страха, пережидают страшную грозу, спрятавшись на чердаке — тогда бушевала ужасная буря, повалившая немало деревьев в их городке… Мистер Дак? Кто же это…? Ах, да! Старый, вечно ворчливый селезень, не любивший проказы детишек, которые обожали над ним подшучивать. По-доброму, конечно. Как правило, всё заканчивалось тем, что они, весело хохоча, разбегались, а старый Дак ещё долго махал своей сучковатой клюкой, стоя возле своего забора, и что-то неразборчиво ворчал им вслед…
— Чип! — Кларисса вдруг вспомнила, словно очнувшись от долгого сна. — Чип Мейплвуд!
Так вот почему его фамилия показалась ей такой знакомой…
— Что же ты стоишь? — воскликнула она, засуетившись и пододвигая к нему старый, скрипящий стул. — Садись, я сейчас что-нибудь налью!
Кларисса вытащила из бара ещё непочатую бутылку Martini Bianco, быстро откупорила её острыми зубками и разлила содержимое по двум высоким хрустальным бокалам. Поставив их на стол перед удивлённым Чипом, она шмыгнула на кухню, скрытую за дальней стеной. Вскоре оттуда раздалась какая-то возня, и спустя пару минут Кларисса уже вновь стояла перед Чипом, держа в руках поднос с бутербродами и купленными ещё вчера канапе.
— Право, не стоило беспокоиться… — смутился он, беря с подноса бутерброд и слегка пригубив мартини из бокала.
— Клэр, я… — Чип смущённо посмотрел на неё, словно это он набедокурил, а не она. — Меня действительно нанял твой импресарио, он очень хочет знать, что с тобой случилось и намерена ли ты продолжать давать концерты…
— Если он думает, что я брошу всё и оставлю ему свои миллионы, то не дождётся! — фыркнула она. — Пусть считает, что это мой творческий отпуск, в котором я не была… — она задумалась, что-то подсчитывая в уме. — …никогда? — она удивилась самой себе. — Вот так вот, пашешь, как проклятая, на работе, и никакой благодарности… А стоит самовольно взять отпуск на несколько дней, как за тобой по следу отправляют частного шпика… То есть, прости, детектива, — смутилась певица, поняв, что могла обидеть бурундука.
— Ничего, меня ещё и не так называли! — усмехнулся Чип. Он сделал ещё пару глотков мартини и посмотрел на неё. — Клэр, что заставило тебя сбежать из города сюда, в это захолустье? Что вообще происходит? — он вопросительно посмотрел на неё.
— Это сложно объяснить… — Кларисса задумчиво откинулась на спинку стула, тут же скрипнувшей под ней. — Там, на смотровой площадке, я увидела то, что заставило меня за мгновение заново пережить прошлое… И я внезапно осознала, как была глупа тогда, променяв своё счастье на блистательную карьеру. Ошибки молодости… — она грустно усмехнулась. — Но понимаешь это, только повзрослев…
— Ты про Дейла? — Чип знал об этом от её личного шофёра, рассказавшего ему, с чего всё началось.
— Оскар всё-таки проболтался? — усмехнулась она.
— Вообще-то, он славный малый — Чип неожиданно встал на его защиту. — И очень о тебе беспокоится. Он очень привык к тебе за эти годы, что работает на тебя.
— Да, знаю, — кивнула Кларисса, плеснув себе ещё мартини. — Он действительно славный малый и хороший шофёр, всегда готов ехать куда угодно. Не знаю, что бы я без него делала… Если бы он не отвёз меня тогда в больницу, мы бы, наверное, сейчас не разговаривали бы… Ну а ты? — она вдруг перевела разговор в другое русло. — Чем ты занимаешься? — Ах, да… Частный детектив, — искренне улыбнулась бурундучиха, вспомнив, как он ей представился.
— Один из лучших, мэм! — улыбнулся в ответ Чип, весело подмигивая ей и щёлкая пальцами. — Я многим пожертвовал, чтобы им стать. Друзья, семья, дети… — его голос вдруг дрогнул.
— Дети? — Кларисса внимательно посмотрела на него, кажется, она начинала что-то понимать. — Так это были…
— Угу… — Чип согласно кивнул. — Я, как и ты, в своё время поставил на кон всё ради карьеры частного детектива… Это — моя жизнь, моё призвание. Я просто не мог тогда поступить иначе… Но друзья этого не одобряли, Гайка — тоже, ей хотелось спокойной семейной жизни, а меня тянуло на подвиги, я жаждал славы и приключений, и дети не входили тогда в мои планы…
— Если бы ты знал, как я тебя понимаю… — тихо произнесла Кларисса, в её голосе слышались грусть и печаль. — Я, ведь, тоже наделала тех же ошибок, а теперь тяжело расплачиваюсь за них…
— Ошибок? — Чип удивлённо взглянул на неё. — Но ты же известная певица, у тебя есть всё. Слава, деньги… Даже власть…
— Милый Чиппи… — грустно усмехнулась бурундучиха. — Есть вещи, которые не купишь. Ни за какие деньги…
— Да, ты права… — нахмурился детектив, поняв, что она имела в виду. — Какие же мы были тогда балбесы…
— Потому что променяли всё на карьеру? — грустно усмехнулась бурундучиха. — Такова, наверное, участь всех «звёзд»… Ради славы, денег и поклонников нам приходиться жертвовать всем, иначе нас забудут уже на следующий день, и «сиять» будет какая-нибудь новая вертихвостка…
— «Уходить надо на пике славы» — вспомнил Чип старую мудрость. — Не знаю, кто это сказал, но он явно был мудрецом…
— Определённо… — кивнула Кларисса.
— Когда твой Оскар рассказал мне про Дейла и детей, и про то, как это на тебя повлияло, я понял, что это как-то взаимосвязано… — начал Чип свой рассказ. — Мне пришлось поднять твою биографию с самого рождения, где также говорилось о некоем бурном романе во времена твоей молодости, но никаких подробностей не упоминалось.
— Да, я не хотела, чтобы об этом знали все, поэтому как смогла, стёрла отовсюду информацию… — хмыкнула Кларисса.
— Само собой, — загадочно улыбаясь, согласился детектив. — Я догадался, что тот роман как-то связан с Дейлом. Я подумал, что, когда ты вновь его увидела, да ещё и в обществе другой, и их детей, то это, видимо, стало для тебя неким шоком…
— Ещё каким! — грустно усмехнулась певица. — Знаешь, я именно тогда и поняла, чего была лишена все эти годы, потраченные на создание и раскрутку своей карьеры, которая, по большому счёту, никому не нужна, кроме, разве что, моего импресарио… Вернее, нужна, но только до того момента, пока тебя не спишут в архив, как старую, никому не нужную пластинку, — горько усмехнулась Кларисса. — Тогда в моей голове словно что-то щёлкнуло… Я только тогда поняла, что у меня давно могла бы быть своя собственная, полноценная семья, и наши с Дейлом дети… Сейчас мы могли бы петь вместе… А теперь… — она печально махнула рукой. — Кому я теперь нужна?
— Ну, твой импресарио обеспокоен твоим внезапным исчезновением, — смущённо протянул Чип. — Поэтому он и нанял меня, чтобы найти тебя…
— Чак? — Кларисса, усмехнувшись, плеснула себе ещё немного мартини. — Ещё бы он не беспокоился! Ведь впереди столько концертов, такие «бабки» уплывают из рук… Чип… — она пристально посмотрела на него, — те двое детей, помимо тех, что я когда-то оставила Дейлу, как напоминание о нашем романе, они… — Кларисса вопросительно изогнула бровь.
— Угу… — грустно буркнул детектив. — В этом мы с тобой схожи… Оставили семью ради блестящей карьеры, сбагрив детишек на лапы своих вторых половинок… Хотя я до сих не уверен, была ли это действительно любовь… Я тогда просто хотел, чтобы Гайка была рядом, и нам никто не мешал. Хотел тишины после работы. Вот и получил… Такую жену потерял, да ещё крепко обидел, а детей даже не видел…
— «Встретились два одиночества», как говорится… — горько усмехнулась Кларисса. Чип пожал плечами.
— Может, это и к лучшему, — заметил он. — Нам нужно было кому-то высказаться, и вот… — он взглянул на неё. — Думаю, дело о пропавшей певице можно считать закрытым. Что мне передать мистеру Паланчику? — деловитым тоном осведомился детектив, вновь становясь самим собой.
— Передай этому оглоеду, что Кларисса Старлингтон будет готова к первому концерту в Дакоте через две недели! — фыркнула она. — Но сначала мне нужно кое-что сделать…
— Хм… Думаю, я понимаю, о чём ты… В таком случае, хотел бы присоединиться, если ты не против…
— Тоже хочешь исправить грешки молодости? — невесело усмехнулась Кларисса. — Что ж, мы оба в это вляпались, каждый по-своему, но вместе мы можем это исправить, хотя бы частично. Знал бы ты, какой грандиозный скандал устроил мне Дейл, когда я сказала, что не хочу рожать детей. Так жёстко я за всю жизнь ни с кем не скандалила! Всегда могла кого угодно перескандалить! А тогда — проиграла вчистую. Он словно припечатал меня к стене, буквально парализовал, вплоть до самых родов. Мне все концерты тогда пришлось отменить. Дейл пытался меня образумить, остановить… А я ничего не хотела слушать… Родила, и сразу ушла… Скорее, даже сбежала, не могла больше сидеть без дела. А сейчас не хочу, чтобы мои дети всю жизнь считали свою мать эгоистичной, циничной стервой…
— Надеюсь, что мои дети не будут того же мнения о своём отце… — хмуро согласился Чип.
— Тогда чего же мы ждём? — спросила она. — Может быть, сама судьба послала нам этот шанс ради спасения наших душ, прислав тебя ко мне и показав, что мы не одиноки в своих грехах? Едем, сейчас же! — она быстро накинула модную шляпку с павлиньим пером, элегантным жестом поправила меховую оторочку своей накидки и, прошествовав мимо ошарашенного её напором бурундука, решительно направилась к выходу.
— Представляю, как удивлённо вытянутся их лица, когда мы к ним заявимся… — горько усмехнувшись, Чип быстро напялил на себя свою старую фетровую шляпу и быстрым шагом последовал за певицей.
***
Вернувшись в город, Чип и Кларисса, к своему немалому огорчению, узнали, что Дейл несколько дней назад со всей семьёй улетел в отпуск на Гавайи. По своим каналам сыщик узнал, что им до окончания отпуска оставалась ещё неделя.
Вернувшись к концертной деятельности, Кларисса заподозрила своего импресарио Чака Паланчика в финансовых махинациях. Окончательно факт того, что он «нечист на руку», подтвердило последующее расследование Чипа Мейплвуда. Узнав об этом, разъярённая певица не только разорвала контракт со своим импресарио и вернула через суд украденные у неё деньги, но и оставила ему «на память» выбитый зуб и шрамы на щеке от острых когтей.
Впоследствии Кларисса, к немалому удивлению своих фанатов, практически оставила концертную деятельность, лишь изредка давая концерты, и вместе с Чипом поселилась на собственной вилле, расположенной недалеко от соседнего посёлка, где на большом ранчо жили Дейл и Гайка со своим большим и дружным семейством. Ей удалось добиться прощения своих «грехов молодости» и наладить контакт со своими детьми, которые были очень счастливы, что их мама вернулась к ним. Чипу также удалось стать максимально «своим» для детей.
После блестяще проведённого расследования и раскрытия махинаций импресарио Чака Паланчика Чип взял на себя его функции, и вместе с бурундучихой поселился на её вилле. Концерты стали редкостью, ведь к этому времени они уже ждали пополнения в семействе и, чтобы не повторить своих «ошибок молодости», сыщик также практически оставил свою детективную деятельность, и сосредоточился на своей новой семье.
Дейл и Гайка были рады примирению со своими старыми друзьями и не возражали против их встреч с их общими детьми, воспитывая при этом и «целиком» своих, в то же время стараясь максимально одинаково уделять внимание каждому ребёнку. Однажды они все вместе собрались на Рождество, и вернувшихся из кругосветного плавания дедушку Рокки и его верного друга Вжика ждал очень большой и очень счастливый сюрприз…
Окт 18 2021
Две дороги, два пути
Данный рассказ — результат творчества сразу двух авторов — меня и Monterey Jack'а. Выражаю благодарность своему соавтору за помощь в написании рассказа, его финальной обработке и внимание к мелочам. Без помощи уважаемого соавтора этого рассказа, скорее всего, не было бы.
Дейл и его дети сидели около камина, вслушиваясь в потрескивание сухих дров. Был поздний вечер, за окнами шёл дождь, гремел гром и сверкали молнии. Погода была под стать обычному настроению бурундука. С одной стороны, он скучал без Спасателей и ему время от времени хотелось вернуться в команду. С другой стороны, Дейл с горечью осознавал, что возвращаться ему было некуда, да и незачем. Гайка была с другим, а с детьми он и подавно был бы мало чем полезен команде, ведь бурундуку надо было одному заботиться о них…
От размышлений Дейла и детей отвлёк особо громкий раскат грома и удар молнии, оставивший трещину на одном из стёкол. Испугавшиеся маленькие бурундучки спрятались за папу. Дабы не подвергать их ещё большей опасности, бурундук уложил детей в спальню в глубине дуба, на что потребовалось какое-то время, а сам решил выйти на улицу, благо стихия за этот период практически утихла, и сквозь облака начала проглядывать Луна…
И тут в лунном свете Дейл увидел на краю ветки какую-то непонятную фигуру, которой раньше там никогда не было. Фигура напоминала пологий холм с двумя маленькими кочками. Несмело пройдя несколько шагов в направлении непонятного объекта, бурундук резко остановился и едва не закричал. В непонятной фигуре он узнал ту мышь, которую больше и не надеялся увидеть. Да, это была Гайка. Её комбинезон был разорван и испачкан чёрным машинным маслом, местами торчала густая шерсть, а верные очки, с которыми изобретательница никогда не расставалась, были разбиты вдребезги. И даже её некогда очаровательные ушки сейчас безжизненно обвисли, словно грязные тряпки. Сама мышь очень сильно похудела и, похоже, сейчас либо спала, либо была в обмороке. Но, что ещё больше поразило Дейла, рядом с ней были дети, мышка и бурундук, которые трясли Гайку за плечи и пищали:
— Мама, проснись…
Шокированный зрелищем бурундук беззвучно сполз на ветку и едва слышно пискнул:
— Гаечка…
Услышав в наступившей тишине незнакомый голос, дети испугались и спрятались за маму. Дейл же, немного отойдя от шока, подошёл поближе и решительно взял беспомощную изобретательницу на лапы. Ещё больше испугавшись незнакомца, дети бросились бежать в разные стороны. Однако, когда бурундук сделал несколько шагов вперёд и в нерешительности замер, до него из-за ветки донеслись голоса:
— Куда ты несёшь нашу маму?
Дейл приподнял голову и посмотрел на прелестных детей, и впервые за долгое время неожиданно для себя самого широко улыбнулся. Улыбка обезоруживала, и дети Гайки улыбнулись в ответ. Они почувствовали, что этот незнакомый бурундук поможет и маме, и им. Не проронив больше ни слова, все последовали в дом…
Этой ночью не спал никто. Дети Дейла сразу приняли детей Гайки, и они очень быстро подружились. Дейл больше часа отмывал любимую мышь от грязного и липкого машинного масла, а потом аккуратно сушил её самодельным феном. Это было непросто, учитывая густоту мышиной шерсти, но для бурундука эта «работа» была одной из самых желанных. Одев распушённую Гайку в белый халат, Дейл уложил её спать на диване у камина, а сам сел рядом, и только сейчас кружившиеся в воздухе вопросы начали, словно дятлы, стучаться в его голову.
«Как она меня нашла?»
«Кто довёл её до такого состояния?»
«Где её муж?»
«Почему дети не с отцом?»
«Что будет дальше?»
И тут взгляд бурундука упал на лапки изобретательницы. Осмотрев и ощупав обе передние, он решил, что мышь уже не замужем. Ведь ни кольца, ни даже намёков на следы от него не было ни на одном пальце…
— Дядя Дейл…
Бурундук с удивлением обернулся. К нему шёл ребёнок Гайки. Подойдя поближе, малыш протянул к Дейлу маленькие лапки. Недолго думая, бурундук взял ребёнка на лапы:
— Что ты хотел, малыш? И откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Ваши дети сказали… Пожалуйста, поговорите с нашей мамой… Она к Вам пришла… Не прогоняйте её, выслушайте… Прошу Вас, дядя Дейл…
***
Гайка вздрогнула всем телом и медленно открыла глаза. Вокруг было светло, сухо и очень тепло. Весело потрескивали дрова в камине рядом. Совсем не было похоже на скользкую ветку, которую она помнила последней, пока не потеряла сознание. Шевельнув пальцами лапок, она не обнаружила на них следов машинного масла… Комбинезон она тоже не обнаружила, угадывались только контуры белого халата. Влажный носик чуял немного резкий, но приятный яблочный аромат шампуня.
«Где я? Кто обо мне так славно позаботился? Неужели я нашла Дейла? Это он вымыл меня? Или я уже в раю? И дети где-то рядом?»
Её прекрасные голубые глаза пока видели всё как в тумане. Ушки тоже с трудом разбирали отдельные звуки. Ей хотелось кого-нибудь позвать, но она была ещё слишком слаба, и раздался лишь тихий, прерывистый писк…
***
Поражённый взрослостью малыша, Дейл не сразу пришёл в себя. Выйти из оцепенения его заставил тихий писк. Писк мыши, приходившей в сознание. Малыш, дабы не мешать двум взрослым, поспешно ушёл в детскую, напоследок ещё раз умоляюще посмотрев на Дейла:
— Пожалуйста, дядя Дейл…
Бурундук кивнул и бросился к любимой мышке, и мягко взял её за нежную лапку, переплетя свои и её пальцы:
— Гаечка… Проснулась…
— Дейл… — едва слышно пискнула изобретательница. — Ты снова приснился мне… Снова…
— Нет, Гаечка, ты не спишь… Ты дома… У меня дома… Я здесь… Рядом с тобой… Настоящий…
Не отводя взгляда от своей красавицы и не выпуская её лапку из своей, Дейл осторожно потрепал мышку по нежной щеке, а потом слегка ущипнул, дабы развеять её последние сомнения.
«Сон», как думала изобретательница, стал явью слишком быстро, и её захлестнули эмоции. Если бы сейчас у Гайки были силы, от её крика, наверное, выбило бы все стёкла в округе. Но сил у неё практически не осталось, поэтому мышь лишь негромко и прерывисто пищала, часто открывая и закрывая рот, как будто ей не хватало воздуха. Дейл, немного испугавшись, взял мышку на лапы:
— Успокойся, Гаечка… Пожалуйста… Всё хорошо… Не волнуйся, я больше не исчезну… Обещаю…
— Спасибо… Спасибо тебе, Дейл… — чуть громче пискнула Гайка.
Немного помолчав и начав выходить из стрессового состояния, в котором она находилась последние месяцы, добавила:
— Есть хочу…
— Гаечка, это же замечательно! Значит, ты идёшь на поправку, — обрадовался Дейл. — Ложись, поспи немного, а когда ты проснёшься, еда будет ждать тебя.
Однако мышь не хотела отпускать бурундука, и ему пришлось приложить немного сил, чтобы уложить её на диван снова. Лишь поцелуй в щёку убедил её, что всё в порядке, и, всё-таки с некоторым недовольством отпустив Дейла, Гайка повернулась набок и моментально уснула.
Проснулась она от приятного запаха овощного супа и солёной выпечки. Они стояли прямо перед её носиком, на самодельном столике-тележке. Когда мышка, приложив усилия, приподнялась и села, бурундук наклонился и погладил её по голове:
— Кушай, малышка…
Смутившаяся изобретательница посмотрела на бурундука, потом на еду, потом снова на него, и протянула к нему лапки:
— Папа…
Дейл растерялся и сильно смутился:
— Гаечка, но я…
— Знаю, Дейл. Знаю… Просто ты сейчас погладил меня точно так же, и сказал точно так же, как когда-то мой отец, когда я была ещё маленькой… Спасибо… Спасибо, что напомнил о папе…
Собрав поднакопившиеся за время короткого сна силы, Гайка подтянулась и мягко поцеловала Дейла в щёку. Он очень обрадовался, смутился, даже покраснел, но на удивление быстро вернулся в реальность:
— Ешь, Гаечка… Ты должна поправиться, снова стать здоровой и сильной… Я хочу, чтобы ты скорее поправилась… Дети тоже ждут твоего выздоровления…
Изобретательница тоже быстро вернулась в реальность, и буквально через пару минут от обеда ничего не осталось. Тепло поблагодарив бурундука и, велев пожелать детям сладких снов, мышь улеглась и почти сразу погрузилась в здоровый, целебный сон…
Восстановление заняло несколько дней. Каждый день мышь хотела начать разговор, но бурундук всякий раз аккуратно, но твёрдо давал понять, что, пока она не поправится, никакого разговора не будет. Поэтому изобретательница усердно взялась за себя и очень быстро шла на поправку.
Только на шестой день, кажется, наступило значительное улучшение. В этот весенний день погода стояла просто прекрасная. Тёплое южное солнце, практически полное отсутствие ветра и ароматы цветущих поблизости деревьев создавали замечательную гармонию. Тем не менее, Гайка, ожидая привычного сценария (когда после еды она засыпала, и Дейл сразу оставлял её), всё равно немного грустила, хотя и уже чувствовала в себе достаточно сил для полноценного разговора. Однако сегодня её ждал приятный сюрприз. Бурундук никуда не ушёл, а сел рядом с ней и взял её лапку в свои:
— Слушаю тебя, Гаечка…
— Что, Дейл?
— Чувствую, нам есть о чём поговорить. Твой сын ещё в первый день попросил выслушать тебя… Говори, пожалуйста, Гаечка… Говори… Я тебя внимательно слушаю…
И Гайка рассказала всё, что с ней случилось, начиная с того дня, когда Дейл ушёл из Спасателей. Почти сразу после их с Чипом свадьбы она стала задумываться о детях, о чём и говорила своему мужу. Но сыщик не хотел детей, потому что не хотел делить жену с кем-либо, даже с детьми…
— Однажды я всё-таки забеременела. И рассказала о беременности Чипу. Тогда мы впервые серьёзно поругались, и он ушёл на несколько дней. Потом вроде помирились, но он продолжал настаивать, чтобы детей у нас не было. Но я очень их хотела. Мы снова поссорились, и у меня в тот день начались преждевременные роды. Рокфор отвёз меня в роддом, где я успешно родила. Но с Чипом мы после этого разошлись. Он прислал записку, где сообщил, что нам надо расстаться. И только тогда я поняла, какую страшную ошибку я совершила, потеряв тебя… Я же любила тебя по-настоящему, всем сердцем и душой… А сейчас ещё больше люблю… Но понимаю, что опоздала… У тебя теперь другая…
— Нет, Гаечка…
— Что «нет»?
— У меня нет никого, кроме детей. Их мать — Кларисса. Ты, наверное, знаешь её. Она приехала к нам в город с гастролями, и я тогда случайно оказался на её концерте. Она узнала меня, я узнал её, и у нас были отношения, от которых она забеременела. И мы тоже ссорились, потому что дети ей были не нужны, она хотела делать карьеру, и совсем меня не слушала. Еле-еле, со ссорами и скандалами уговорил её родить… Впрочем, давай не будем вспоминать о ней. Лучше ты расскажи, как тебе удалось меня найти?
— Ты… Ты всё время звал меня, Дейл…
— Я?! Но как?!
— Сама не знаю… Когда мы с Чипом расстались, я села в самолёт, подготовила на заднем сиденье «комнату» для детей и полетела куда глаза глядели. Останавливалась только тогда, когда уже сил не было управлять им. И тогда ты мне первый раз приснился. Ты сказал, что очень хочешь меня увидеть, но не можешь, потому что я замужем. Я пыталась сказать тебе, что мы с Чипом расстались, но почему-то ты не мог слышать меня. Каждую ночь ты снился мне, и каждый раз давал подсказки. И так до той ночи, пока я не нашла тебя. До той аварии, в которой я чуть не разбилась… А ты давно расстался со своей женой?
— Давно, Гаечка. Со дня рождения детей… Кларисса родила, но бросила детей прямо в роддоме и ушла. Больше мы не виделись и не общались… С тех пор я так и воспитываю детей в одиночку… И, хотя они говорят, что им хорошо со мной, я чувствую, как им не хватает мамы…
Немного помолчав, Дейл добавил:
— Гаечка… Если бы ты знала, как сильно я люблю детей. Но ещё сильнее — тебя…
Изобретательница, понемногу осмысливая услышанное, вздрогнула, словно от удара током, и смущённо взглянула на бурундука. Она была почти такой же, какой Дейл всегда знал и помнил её, за исключением одной детали — ушек. С тех пор, как Дейл нашёл Гайку на пороге своего дома, её ушки так и не восстановились. Бурундук взял мышь за плечи:
— Гаечка… Верни ушки… Пожалуйста…
Изобретательница попыталась исполнить просьбу, но безуспешно. Ушки лишь наполовину приподнялись, но почти сразу же упали. Мышь понуро опустила голову:
— Не получается…
И тогда бурундук осторожно приподнял обвисшую кожу и поцеловал её. Благодарное ушко немедленно взметнулось вверх. Гайка даже сама не поняла, как это произошло.
— Со вторым помочь?
Гайка ничего не ответила, а только наклонила голову, чтобы Дейлу было удобнее. Через несколько секунд второе ушко успешно присоединилось к первому, а их хозяйка густо покраснела:
— Поцелуй меня… По-настоящему… Пожалуйста…
И счастливый бурундук с радостью исполнил мышиную просьбу. Взяв её на лапы, он словно нырнул в неисчерпаемую синеву её очаровательных глаз. Когда «вынырнул», наклонился и решительно поцеловал мышку в губы. Не верившая своему счастью изобретательница старалась даже не дышать, боясь спугнуть любимого. Набравшись смелости, бурундук мягко отстранил её халат:
— Гаечка… Моё сокровище… Моё хвостатое сокровище… Любимая…
«Хвостатое сокровище» блаженно улыбнулось, громко пискнуло и немедленно воспользовалось своим «преимуществом», крепко обвив им Дейла. Ещё больше осмелев, бурундук вытащил мышь из халата и мягко расцеловал её всю, от ушей до хвоста. Казалось, каждая клеточка её тела была затронута бурундучьим вниманием. И, наконец, Дейл слегка ущипнул любимую, дабы развеять её последние сомнения…
Разомлевшая от счастья мышка пискнула из последних сил:
— Примешь нас? Простишь?
— Уже принял… И давно простил… А ты нас примешь?
— ДА!!!
От нахлынувших эмоций изобретательница даже потеряла сознание. Однако довольно быстро организм заставил её очнуться. Снова надев на неё халат, Дейл отнёс любимую мышку в детскую, где она сразу почувствовала и поняла, что теперь им никто и ничто не помешает быть вместе и растить четверых (пока четверых), одинаково родных для них детей…
Через неделю изобретательница полностью поправилась, и они поженились, а четверо детей окончательно стали родными… У каждого ребёнка теперь были и папа, и мама, и брат, и сестра…
***
Тем временем карьера певицы Клариссы была на подъёме. Максимально быстро восстановившись после беременности и родов, она снова начала гастролировать с концертами по всей стране. Шло время, популярность певицы росла, а вместе с ней росли и её гонорары… Спустя некоторое время она уже могла позволить себе не только дорогую белоснежную шубу, но и «покусанный» смартфон, планшет и ноутбук последних моделей, а спустя ещё месяц — и золотое кольцо с изумрудом, и даже лимузин с личным водителем.
Однако, чем больше богатела бурундучиха, тем сильнее нарушался её баланс. Внутри появилась какая-то пустота. Решив, что она просто устала, Кларисса взяла недельный отпуск и отправилась отдыхать. Первой же «спокойной» ночью ей приснились дети, которых она когда-то бросила в роддоме. Дети просто играли, занимались своими делами, и точно знали, что их биологическая мама сейчас смотрит на них. К её шоку, дети не испытывали никакого негатива к ней…
Певица проснулась в холодном поту и сразу вспомнила, в каком городе была с Дейлом и где родила ему детей. Ей хотелось сейчас же мчаться туда, но водитель лимузина уже уехал, и должен был приехать только к 10 утра, чтобы везти Клариссу в ресторан. Поэтому, отложив поездку до утра, бурундучиха села за ноутбук и попыталась найти информацию о своём бывшем. Это оказалось непросто сделать. Ей удалось выяснить, что он по-прежнему живёт в своём городе, он женат, и у него есть дети. Но больше никаких подробностей не было, даже имени жены. Кларисса решила понаблюдать за ними.
Дождавшись лимузина, певица приказала гнать на полную катушку в родной город Дейла. Путь был совсем не близок, и лимузин добрался до нужного города только поздно вечером. К этому времени в городе разыгралась непогода, зарядил проливной дождь, сверкали молнии и гремел гром. Кларисса попросила водителя отвезти её на смотровую площадку. Водитель возражал, и даже переживал, подозревая, что певица сходит с ума, но она стояла на своём. И шофёр точно знал, что лучше с ней не спорить…
Оказавшись на месте, бурундучиха сняла шубу, оставила кольцо, бросила сверху смартфон и вышла на улицу. Проливной дождь быстро намочил её платье, а потом и шерсть, но ей, кажется, было всё равно. Она подошла к краю площадки и вцепилась лапками в подзорную трубу. Певица хорошо знала и помнила, где находился нужный ей дом с большими, панорамными окнами. Сквозь стёкла Кларисса и увидела сначала своего бывшего, потом — его жену, а затем — и детей. Их было шестеро, и они все были рядом, сидели за столом и пили чай. Даже сквозь намокшие стёкла виднелись радость и искреннее счастье всех обитателей дома. Включая двух уже подросших детей, от которых Кларисса в своё время отказалась. Сама, по своей воле.
Мир бурундучихи рухнул в один миг. Разозлившись на саму себя, она крепко вцепилась лапами в чёрный забор на краю площадки. Да так крепко, что вода, стекавшая с железных столбов забора, на какое-то время стала красной. Клариссе хотелось выть от злости на саму себя, но тяжёлый стресс, казалось, за несколько секунд опустошил её, забрал все силы. Певицу начало лихорадить. С трудом развернувшись и низко опустив голову, она побрела назад к лимузину. По пути она споткнулась о корень дерева и тяжело рухнула в грязь. Оттуда её и забрал напуганный шофёр лимузина. Она была жива. Внешне жива. А вот внутренне… Выдавали правду, в числе прочего, глаза, которые за несколько секунд потускнели и стали безжизненными.
Очнулась Кларисса уже в больнице. С ноющими от глубоких порезов, забинтованными лапами, проступившей сединой на висках и разбитым вдребезги сердцем. И она совершенно не представляла, как жить дальше.
Неделю бурундучиха провела в одиночной палате, ни на кого и ни на что не реагируя, а на следующий день певица тихо исчезла. На прикроватном столике осталась лишь свёрнутая записка с надписью сверху: «Лично Оскару, моему другу-водителю». В ней певица от души поблагодарила шофёра за своё спасение, и сообщила, что ей нужно побыть одной, подумать о смысле жизни. Просила не беспокоиться за неё, даже если они больше не увидятся.
Клариссу искали, но безуспешно. Певица как будто растворилась в воздухе…
***
Детективное агентство «Глаз» процветало. Бывший лидер Спасателей не без оснований заслужил репутацию одного из лучших сыщиков не только в своём городе, но и за его пределами. Именно к нему спустя почти месяц безуспешных поисков обратился бывший импресарио Клариссы.
Знакомое имя затронуло глубинные струны бурундучьей души, и Чип, быстрее обычного завершив текущие дела, принялся за поиски пропавшей певицы.
Первым делом он опросил всех, кто мог хоть что-то знать и дать какую-то зацепку — личного шофёра Клариссы, отвёзшего её в больницу, её лечащего врача, ему даже удалось найти по объявлению прохожих, видевших певицу на той или другой улице во время её ухода из больницы. Но все следы терялись на подходе к окраине города, неподалёку от одного из пригородных вокзалов.
Вокзалов?
Эта мысль не давала Чипу покоя. Все прохожие, видевшие её в тот день, рассказывали ему, что больше всего их поразили её глаза — их взгляд был какой-то отрешённый, словно та была не от мира сего… Впрочем, самые плохие предположения бурундук тут же отбросил — если бы что-нибудь случилось, об этом бы уже знали все местные СМИ. Значит, она, вероятнее всего, решила куда-то уехать, куда-то, где можно какое-то время побыть одной… Но куда?
Чип стоял в холле вокзала и задумчиво разглядывал бегущие по цифровому табло светло-зелёные надписи, сообщающие об отправлении пригородных поездов.
— Электропоезд до Сент-Оакмонтвилля прибывает на первый перрон! — раздался в динамиках вокзала голос диспетчера. — Просьба пассажирам заранее пройти на перрон и занять свои места!
Сент-Оакмонтвилль… Название показалось ему чем-то знакомым. В памяти внезапно всплыли подсказки. Бурундук вдруг хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Как он мог забыть? Сент-Оакмонтвилль — именно там они с Клариссой и познакомились. Небольшой городок вдали от Большого Яблока. Их родной городок. Как же давно это было…
Чип взглянул на светло-зелёные строчки на цифровом табло — поезд на Сент-Оакмонтвилль отправлялся через полчаса. Времени ещё достаточно. Приняв решительный вид, бурундук направился к кассам.
Сент-Оакмонтвилль — городок небольшой, из тех, где все друг друга знают. Если бы Чип спросил любого встречного, где живёт Кларисса Старлингтон, то наверняка тут же получил бы ответ. Но он и без этого прекрасно знал адрес. Пока он почти три часа медленно плёлся до родного города на пригородной электричке, у него было время всё вспомнить и обдумать дальнейший план.
***
Кларисса лежала на диване и отрешённо смотрела куда-то вдаль, её взгляд словно не замечал стены перед собой и уводил её куда-то в мир грёз… Вот уже две недели прошло с тех пор, как она вернулась в родной Сент-Оакмонтвилль, в старый родительский дом. Когда-то, ещё в детстве, она мечтала стать известной певицей и выступать с концертами по всей стране. Её мечта сбылась, однако ей пришлось многим пожертвовать. И осознание этого начало понемногу к ней приходить только сейчас…
От грустных раздумий её оторвал внезапный стук в дверь. Удивившись, кто бы это мог быть, Кларисса нехотя встала и прошлёпала босиком к двери. Открыв её, она увидела стоящего перед ней незнакомого бурундука не самого представительного вида, одетого в поношенную лётную куртку и старую фетровую шляпу.
— Кларисса Старлингтон? — официальным тоном осведомился он.
— Допустим… — выдохнула она, от неё заметно пахло недавно выпитым мартини.
– Я — Чип Мейплвуд, из частного детективного агентства «Глаз» — продолжил странный гость тем же официальным тоном. — Меня нанял ваш импресарио, Чак Паланчик, он очень обеспокоен вашим исчезновением, о котором пишут все известные газеты, и поручил мне найти Вас…
— Ну, нашли… — она дохнула на него мартини, отчего сыщик крепко поморщился. — Дальше что?
— Я могу войти? — спросил он.
— Валяй, раз уж пришёл… — хмыкнув, Кларисса пропустила его внутрь, в своё потрёпанное «гнёздышко».
«Гнёздышко» представляло собой небольшой двухэтажный дом с чердаком, на первом этаже которого размещалась старенькая гостиная с некогда цветастыми, а ныне — кое-где облезлыми обоями, а на втором этаже располагалась спальня. Рассматривая скромный интерьер гостиной, состоящий из старого продавленного дивана и не менее «антикварного» небольшого бара в углу, Чип хмыкнул. Здесь ничего не изменилось с тех давних пор, когда он гостил здесь, разве что многое обветшало от возраста. Кларисса прошла к бару и, открыв его, повернулась к своему гостю.
— Мартини будешь? — она с интересом окинула его взором. — Или ты не пьющий? — усмехнулась бурундучиха.
— Вообще-то, я на работе не пью… — деловым тоном ответил Чип, но тут же сменил его на более мягкий, даже, как ей показалось, интимный. — Клэр… — вдруг хриплым голосом произнёс он. — Неужели ты меня не узнаёшь?
— М-м-м… — промычала она, пытаясь понять, кто перед ней, но выпитый алкоголь, изрядно затуманивший её сознание, не давал ей этого сделать. — Не имею чести…
— Это же я, Чип! — едва не прокричал он, но сдержался. — Помнишь, как мы в детстве прятались от грозы на твоём чердаке? И подшучивали по-дружески над ворчливым селезнем, жившим по соседству, мистером Даком?
— Чип… — в сознание Клариссы сквозь пары мартини начали проявляться некие картины из прошлого.
Она, ещё совсем маленькая, и какой-то бурундучок, чем-то похожий на того, кто сейчас стоял перед ней. Вот они, обнявшись, дрожа от страха, пережидают страшную грозу, спрятавшись на чердаке — тогда бушевала ужасная буря, повалившая немало деревьев в их городке… Мистер Дак? Кто же это…? Ах, да! Старый, вечно ворчливый селезень, не любивший проказы детишек, которые обожали над ним подшучивать. По-доброму, конечно. Как правило, всё заканчивалось тем, что они, весело хохоча, разбегались, а старый Дак ещё долго махал своей сучковатой клюкой, стоя возле своего забора, и что-то неразборчиво ворчал им вслед…
— Чип! — Кларисса вдруг вспомнила, словно очнувшись от долгого сна. — Чип Мейплвуд!
Так вот почему его фамилия показалась ей такой знакомой…
— Что же ты стоишь? — воскликнула она, засуетившись и пододвигая к нему старый, скрипящий стул. — Садись, я сейчас что-нибудь налью!
Кларисса вытащила из бара ещё непочатую бутылку Martini Bianco, быстро откупорила её острыми зубками и разлила содержимое по двум высоким хрустальным бокалам. Поставив их на стол перед удивлённым Чипом, она шмыгнула на кухню, скрытую за дальней стеной. Вскоре оттуда раздалась какая-то возня, и спустя пару минут Кларисса уже вновь стояла перед Чипом, держа в руках поднос с бутербродами и купленными ещё вчера канапе.
— Право, не стоило беспокоиться… — смутился он, беря с подноса бутерброд и слегка пригубив мартини из бокала.
— Клэр, я… — Чип смущённо посмотрел на неё, словно это он набедокурил, а не она. — Меня действительно нанял твой импресарио, он очень хочет знать, что с тобой случилось и намерена ли ты продолжать давать концерты…
— Если он думает, что я брошу всё и оставлю ему свои миллионы, то не дождётся! — фыркнула она. — Пусть считает, что это мой творческий отпуск, в котором я не была… — она задумалась, что-то подсчитывая в уме. — …никогда? — она удивилась самой себе. — Вот так вот, пашешь, как проклятая, на работе, и никакой благодарности… А стоит самовольно взять отпуск на несколько дней, как за тобой по следу отправляют частного шпика… То есть, прости, детектива, — смутилась певица, поняв, что могла обидеть бурундука.
— Ничего, меня ещё и не так называли! — усмехнулся Чип. Он сделал ещё пару глотков мартини и посмотрел на неё. — Клэр, что заставило тебя сбежать из города сюда, в это захолустье? Что вообще происходит? — он вопросительно посмотрел на неё.
— Это сложно объяснить… — Кларисса задумчиво откинулась на спинку стула, тут же скрипнувшей под ней. — Там, на смотровой площадке, я увидела то, что заставило меня за мгновение заново пережить прошлое… И я внезапно осознала, как была глупа тогда, променяв своё счастье на блистательную карьеру. Ошибки молодости… — она грустно усмехнулась. — Но понимаешь это, только повзрослев…
— Ты про Дейла? — Чип знал об этом от её личного шофёра, рассказавшего ему, с чего всё началось.
— Оскар всё-таки проболтался? — усмехнулась она.
— Вообще-то, он славный малый — Чип неожиданно встал на его защиту. — И очень о тебе беспокоится. Он очень привык к тебе за эти годы, что работает на тебя.
— Да, знаю, — кивнула Кларисса, плеснув себе ещё мартини. — Он действительно славный малый и хороший шофёр, всегда готов ехать куда угодно. Не знаю, что бы я без него делала… Если бы он не отвёз меня тогда в больницу, мы бы, наверное, сейчас не разговаривали бы… Ну а ты? — она вдруг перевела разговор в другое русло. — Чем ты занимаешься? — Ах, да… Частный детектив, — искренне улыбнулась бурундучиха, вспомнив, как он ей представился.
— Один из лучших, мэм! — улыбнулся в ответ Чип, весело подмигивая ей и щёлкая пальцами. — Я многим пожертвовал, чтобы им стать. Друзья, семья, дети… — его голос вдруг дрогнул.
— Дети? — Кларисса внимательно посмотрела на него, кажется, она начинала что-то понимать. — Так это были…
— Угу… — Чип согласно кивнул. — Я, как и ты, в своё время поставил на кон всё ради карьеры частного детектива… Это — моя жизнь, моё призвание. Я просто не мог тогда поступить иначе… Но друзья этого не одобряли, Гайка — тоже, ей хотелось спокойной семейной жизни, а меня тянуло на подвиги, я жаждал славы и приключений, и дети не входили тогда в мои планы…
— Если бы ты знал, как я тебя понимаю… — тихо произнесла Кларисса, в её голосе слышались грусть и печаль. — Я, ведь, тоже наделала тех же ошибок, а теперь тяжело расплачиваюсь за них…
— Ошибок? — Чип удивлённо взглянул на неё. — Но ты же известная певица, у тебя есть всё. Слава, деньги… Даже власть…
— Милый Чиппи… — грустно усмехнулась бурундучиха. — Есть вещи, которые не купишь. Ни за какие деньги…
— Да, ты права… — нахмурился детектив, поняв, что она имела в виду. — Какие же мы были тогда балбесы…
— Потому что променяли всё на карьеру? — грустно усмехнулась бурундучиха. — Такова, наверное, участь всех «звёзд»… Ради славы, денег и поклонников нам приходиться жертвовать всем, иначе нас забудут уже на следующий день, и «сиять» будет какая-нибудь новая вертихвостка…
— «Уходить надо на пике славы» — вспомнил Чип старую мудрость. — Не знаю, кто это сказал, но он явно был мудрецом…
— Определённо… — кивнула Кларисса.
— Когда твой Оскар рассказал мне про Дейла и детей, и про то, как это на тебя повлияло, я понял, что это как-то взаимосвязано… — начал Чип свой рассказ. — Мне пришлось поднять твою биографию с самого рождения, где также говорилось о некоем бурном романе во времена твоей молодости, но никаких подробностей не упоминалось.
— Да, я не хотела, чтобы об этом знали все, поэтому как смогла, стёрла отовсюду информацию… — хмыкнула Кларисса.
— Само собой, — загадочно улыбаясь, согласился детектив. — Я догадался, что тот роман как-то связан с Дейлом. Я подумал, что, когда ты вновь его увидела, да ещё и в обществе другой, и их детей, то это, видимо, стало для тебя неким шоком…
— Ещё каким! — грустно усмехнулась певица. — Знаешь, я именно тогда и поняла, чего была лишена все эти годы, потраченные на создание и раскрутку своей карьеры, которая, по большому счёту, никому не нужна, кроме, разве что, моего импресарио… Вернее, нужна, но только до того момента, пока тебя не спишут в архив, как старую, никому не нужную пластинку, — горько усмехнулась Кларисса. — Тогда в моей голове словно что-то щёлкнуло… Я только тогда поняла, что у меня давно могла бы быть своя собственная, полноценная семья, и наши с Дейлом дети… Сейчас мы могли бы петь вместе… А теперь… — она печально махнула рукой. — Кому я теперь нужна?
— Ну, твой импресарио обеспокоен твоим внезапным исчезновением, — смущённо протянул Чип. — Поэтому он и нанял меня, чтобы найти тебя…
— Чак? — Кларисса, усмехнувшись, плеснула себе ещё немного мартини. — Ещё бы он не беспокоился! Ведь впереди столько концертов, такие «бабки» уплывают из рук… Чип… — она пристально посмотрела на него, — те двое детей, помимо тех, что я когда-то оставила Дейлу, как напоминание о нашем романе, они… — Кларисса вопросительно изогнула бровь.
— Угу… — грустно буркнул детектив. — В этом мы с тобой схожи… Оставили семью ради блестящей карьеры, сбагрив детишек на лапы своих вторых половинок… Хотя я до сих не уверен, была ли это действительно любовь… Я тогда просто хотел, чтобы Гайка была рядом, и нам никто не мешал. Хотел тишины после работы. Вот и получил… Такую жену потерял, да ещё крепко обидел, а детей даже не видел…
— «Встретились два одиночества», как говорится… — горько усмехнулась Кларисса. Чип пожал плечами.
— Может, это и к лучшему, — заметил он. — Нам нужно было кому-то высказаться, и вот… — он взглянул на неё. — Думаю, дело о пропавшей певице можно считать закрытым. Что мне передать мистеру Паланчику? — деловитым тоном осведомился детектив, вновь становясь самим собой.
— Передай этому оглоеду, что Кларисса Старлингтон будет готова к первому концерту в Дакоте через две недели! — фыркнула она. — Но сначала мне нужно кое-что сделать…
— Хм… Думаю, я понимаю, о чём ты… В таком случае, хотел бы присоединиться, если ты не против…
— Тоже хочешь исправить грешки молодости? — невесело усмехнулась Кларисса. — Что ж, мы оба в это вляпались, каждый по-своему, но вместе мы можем это исправить, хотя бы частично. Знал бы ты, какой грандиозный скандал устроил мне Дейл, когда я сказала, что не хочу рожать детей. Так жёстко я за всю жизнь ни с кем не скандалила! Всегда могла кого угодно перескандалить! А тогда — проиграла вчистую. Он словно припечатал меня к стене, буквально парализовал, вплоть до самых родов. Мне все концерты тогда пришлось отменить. Дейл пытался меня образумить, остановить… А я ничего не хотела слушать… Родила, и сразу ушла… Скорее, даже сбежала, не могла больше сидеть без дела. А сейчас не хочу, чтобы мои дети всю жизнь считали свою мать эгоистичной, циничной стервой…
— Надеюсь, что мои дети не будут того же мнения о своём отце… — хмуро согласился Чип.
— Тогда чего же мы ждём? — спросила она. — Может быть, сама судьба послала нам этот шанс ради спасения наших душ, прислав тебя ко мне и показав, что мы не одиноки в своих грехах? Едем, сейчас же! — она быстро накинула модную шляпку с павлиньим пером, элегантным жестом поправила меховую оторочку своей накидки и, прошествовав мимо ошарашенного её напором бурундука, решительно направилась к выходу.
— Представляю, как удивлённо вытянутся их лица, когда мы к ним заявимся… — горько усмехнувшись, Чип быстро напялил на себя свою старую фетровую шляпу и быстрым шагом последовал за певицей.
***
Вернувшись в город, Чип и Кларисса, к своему немалому огорчению, узнали, что Дейл несколько дней назад со всей семьёй улетел в отпуск на Гавайи. По своим каналам сыщик узнал, что им до окончания отпуска оставалась ещё неделя.
Вернувшись к концертной деятельности, Кларисса заподозрила своего импресарио Чака Паланчика в финансовых махинациях. Окончательно факт того, что он «нечист на руку», подтвердило последующее расследование Чипа Мейплвуда. Узнав об этом, разъярённая певица не только разорвала контракт со своим импресарио и вернула через суд украденные у неё деньги, но и оставила ему «на память» выбитый зуб и шрамы на щеке от острых когтей.
Впоследствии Кларисса, к немалому удивлению своих фанатов, практически оставила концертную деятельность, лишь изредка давая концерты, и вместе с Чипом поселилась на собственной вилле, расположенной недалеко от соседнего посёлка, где на большом ранчо жили Дейл и Гайка со своим большим и дружным семейством. Ей удалось добиться прощения своих «грехов молодости» и наладить контакт со своими детьми, которые были очень счастливы, что их мама вернулась к ним. Чипу также удалось стать максимально «своим» для детей.
После блестяще проведённого расследования и раскрытия махинаций импресарио Чака Паланчика Чип взял на себя его функции, и вместе с бурундучихой поселился на её вилле. Концерты стали редкостью, ведь к этому времени они уже ждали пополнения в семействе и, чтобы не повторить своих «ошибок молодости», сыщик также практически оставил свою детективную деятельность, и сосредоточился на своей новой семье.
Дейл и Гайка были рады примирению со своими старыми друзьями и не возражали против их встреч с их общими детьми, воспитывая при этом и «целиком» своих, в то же время стараясь максимально одинаково уделять внимание каждому ребёнку. Однажды они все вместе собрались на Рождество, и вернувшихся из кругосветного плавания дедушку Рокки и его верного друга Вжика ждал очень большой и очень счастливый сюрприз…
Автор: Morozko • Monterey Jack, Morozko, Рассказы • 0 • Метки: Гайка, Дейл, Кларисса, романтика, Чип